О падении доллара как мировой резервной валюты говорят как минимум полвека. Однако сегодня даже сами США признают наличие угроз гегемонии «франклинов».
История резервных валют насчитывает более 600 лет. За это время только шесть денежных единиц той или иной страны признавались по определенным признакам пригодными для накоплений резервов центральных банков других стран. Средний срок доминирования каждой из резервных валют составлял от 85 до 100 лет. Доллар остается в этом статусе уже 103 года (с тех пор, как Панама в 1904 году стала использовать денежные единицы США вместо колумбийского песо).
И это при том, что еще на Бреттон-Вудской конференции, по результатам которой была выработана валютная система, основанная на фиксированном золотом паритете доллара США (35 долларов = 1 тройской унции золота), звучали настоятельные призывы не отдавать более национальной валюте права мирового резерва. Джон Кейнс, обладатель премии Адама Смита, член Британской академии, автор революции в экономическом мышлении, основанной на совокупном спросе (на конференции он возглавлял Комиссию по Международному банку реконструкции и развития), представил тогда, в 1944 году, научное обоснование целесообразности наднациональной клиринговой валюты. Он предлагал назвать ее «банкор».
В последующем и другие экономисты доказывали структурную неразрешимую проблему противоречия между интересами страны, национальная валюта которой является резервной, и интересами мировой экономики и торговли. А в начале 70-х годов прошлого века и сами США ощутили на себе ее влияние. Случился первый кризис американского доллара как мировой валюты.
С 1971 года доллар начал обесцениваться относительно золота и других валют. Это сделало выгодным экспорт товаров из США, в то время как ввозные пошлины в эту страну были повышены на 10 процентных пунктов. Американские производители получили более выгодные условия по сравнению с конкурентами из других государств, между тем нефтяные контракты, номинированные в долларах, стали приносить меньше доходов. Национальные валюты вынужденно девальвировались вслед за долларом США, и тогда страны ОПЕК сократили добычу и экспорт нефти. Однако ответ США оказался не мнее сильным: они прекратили экспорт своей нефти и стали, наоборот, импортировать ее вне зависимости от потребности в обмен на эмитируемые нефтедоллары. Так доллар не только сохранил влияние в мировой экономике, но и увеличил его.
А Бреттон-Вудскую валютную систему в 1976 году сменила Ямайская, которая действует и поныне. При этой системе курсы валют устанавливаются не государством, а рынком, и постоянно колеблются (поэтому они и называются плавающими). Был официально отменен золотой стандарт и золотые паритеты (привязка валют к золоту как для внутренних, так и для международных операций), зафиксирована демонетизация золота (центральным банкам разрешается продавать и покупать золото как обычный товар по рыночным ценам) и введена система специальных прав заимствования (СДР), которые стали использовать как «мировые деньги». Те самые наднациональные валюты для формирования валютных резервов. Эмиссию СДР осуществляет МВФ, а в их функции входит регулирование платежных балансов и соизмерение стоимости национальных валют.
Помимо СДР резервными валютами официально были признаны доллар США, фунт стерлингов, швейцарский франк, японская иена, а также марка ФРГ и французский франк, которые позже трансформировались в евро. И все же доминирующей валютой оставался доллар. К 1996 году 60 % всех международных финансовых транзакций были деноминированы в этой валюте, к 1999-у – 70%, и в ней хранилось две трети всех валютных резервов центробанков.
Тренд к ослаблению влияния доллара, как ни парадоксально, создали сами США. Во-первых, ошибками в финансовом регулировании, которые, по заключению «комиссии Обамы», привели к кризису 2008-2009 годов, соизмеримого по эффектам с Великой депрессией. Именно тогда Китай и Россия впервые заговорили о срочном пересмотре роли мировой валюты. Во-вторых, увлекшись санкциями и ограничениями в отношении других стран, экономик, отраслей и компаний. Под них во второй декаде нового тысячелетия попадали не только привычные к наказаниям Иран, Куба и другие страны Латинской Америки, но и Китай, Россия, Япония, а также многие государства ЕС, Канада и Австралия.
Первые результаты такой политики последовали в 2015 году, когда страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) объявили, что «договорились поддерживать тесную связь в целях развития сотрудничества в валютной сфере в соответствии с мандатом центральных банков каждой страны, в том числе посредством валютных своп-операций, расчётов в национальной валюте и прямых инвестиций в национальной валюте». Они приступили к созданию единой платежной системы BRICS Pay и начали обсуждать введение собственной криптовалюты. В 2019-м Саудовская Аравия пригрозила США отказаться от продажи своей нефти за доллары, если Вашингтон примет законопроект об антимонопольных исках к членам ОПЕК, а лидеры ведущих мусульманских стран задумались о неуязвимой для американских ограничений системы «золотых платежей».
К 2019 году доля доллара в мировых резервах сократилась до 60%, а расчеты в этой валюте снизились до 44%. И тут началась пандемия, в период которой наиболее используемой денежной единицей для совершения глобальных платежей оказался евро.
Однако последний удар по гегемонии доллара нанесло изгнание России из системы международных платежей после февраля 2022 года. Эта страна была слишком прочно встроена в систему мировой экономики и торговли. Слишком многие государства не могли отказаться от получения российских энергоресурсов, продовольствия и удобрений. Так что, когда планету снова обдало предчувствием очередного витка продовольственного кризиса, а государство осознали, что их экономики могут быть выключены по щелку пальцев, страны Латинской Америки, Азии и Востока начали решительный демарш против гегемонии бакса.
Как он происходит, довелось наблюдать на Петербургском международном экономическом форуме. Он был организован 14-17 июня под девизом «Суверенной развитие – основа современного мира» и стал центральной площадкой для обсуждения главных современных вызовов для развития стран. Об уровне и потенциальных эффектах дискуссии свидетельствовал перечень гостей форума: среди них были главы государств и правительств, министры и представители бизнеса, ученые и эксперты. Говорили о возможностях укрепления потенциала своих государств и партнерстве в новой торгово-экономической конъюнктуре, причем в самых разных областях – от космоса до моды. Тема дедолларизации красной нитью проходила почти через все обсуждения – как неотъемлемый фактор усиления экономического суверенитета.
Каликсто Хосе Ортега Санчес
«Причина дискуссии не нова, мы говорим об этом несколько лет, — отметил в частности президент Центрального банка Венесуэлы Каликсто Хосе Ортега Санчес. – Венесуэла, Куба, Никарагуа испытывают на себе действие санкций, но впервые такие меры применены к большой экономике, связанной со всем миром, и это усилило динамику обсуждения».
Санчес отметил, что «рост процентных ставок в США отразился на экономиках всего мира и на мировой экономике в целом». «Это результат серии ошибок, завязанный на долларе, и мы решили перестать использовать доллар, отсоединиться от этой системы. На долю БРИКС приходится 27% мирового ВВП, 30% мировой территории, 43% мирового населения и 25% прямого иностранного инвестирования. Поэтому решения этих стран принципиально важны. И сегодня мы можем говорить о выстраивании новой платежной архитектуры», — подчеркнул глава центробанка Венесуэлы.
Как отметил президент Китайского фонда реформ и наук и развитии CITIC Кун Дань, «Федеральная резервная система США под высоким инфляционным давлением повышала процентные ставки 10 раз подряд, в итоге мировые финансовые рынки вступили в период высокой турбулентности. Внешний долг развивающихся стран деноминирован в долларах и это привело к очередному повышению процентных ставок. Эти рынки испытывают серьезный долларовый дефицит, сталкиваются с заметно растущими рисками суверенного долга и впадают в долговую дилемму».
Кун Дань назвал и другие характеристики, определяющие выбор развивающихся стран по отказу от доллара. Это, прежде всего, изменение в глобальной расстановке сил, цифровая трансформация и снижение доли доллара в инвестировании. «Развивающимся странам предстоит не только справиться с рисками, связанными с долларом, но и разработать новые механизмы в ответ на меняющуюся систему», — подчеркнул глава фонда CITIC.
Мехмет Бора Перинчек
Историк и политолог из Турции Мехмет Бора Перинчек обозначил геоэкономические и геополитические причины дедолларизации: «Главная цель США – захватить азиатские ресурсы и взять под контроль транспортные пути к ним. А главные барьеры для планов США — такие страны, как Турция, Китай, Россия, Индия, у которых есть мощная армия, большой экономический потенциал и глубокая традиция государственности. Поэтому США пытаются окружить и разделить эти страны, а доллар используется как оружие. Таким образом дедолларизация становится вопросом безопасности».
Страны Латинской Америки, Африки, Евразии, Востока и Азиатско-Тихоокеанского региона уже активно переходят на расчеты в национальных валютах. В частности, расчеты между Россией и Китаем в рублях и юанях выросли в восемь раз. На расчеты в юанях, как их еще называют «нефтеюанях», перешли Китай и Саудовская Аравия. Соглашение о торговле в юанях заключили Бразилия и Китай. Малайзия собирается создавать совместно с Китаем Азиатский валютный фонд. Индия договорилась с Малайзией о торговле в рупиях и теперь ведет переговоры с Объединенными Арабскими Эмиратами.
Такие действия пока не ослабляют позиции доллара. Банк международный расчетов настаивает, что почти 88% всех операций в мире с иностранной валютой по-прежнему проходит во «франклинах» из-за того, что валюты разных стран обмениваются на рынке не напрямую, а через доллар. Однако и в Минфине США, и в ФРС признают наличие угроз устойчивости американских денег, в том числе, как признала министр финансов Джанет Йеллен, в результате действия санкций. А эксперты соревнуются в прогнозах оставшегося срока жизни доллара США, как мировой валюты. И вот что интересно: если «американец» вытеснял с доминирующих позиций предыдущего гегемона — фунт стерлинга целых 50 лет, то сам он получает от аналитиков не больше 10 лет при условии, что Китай, Россия и сотрудничающие с ними страны откажутся от использования доллара, будут развиваться цифровые деньги и появится альтернатива платежной системе Swift.
Насколько страны, стремящиеся к финансовому и экономическому суверенитету готовы перейти на использование новых инструментов, можно будет судить совсем скоро: 22 августа в Кейптауне, где состоится саммит глав стран группы БРИКС, планируется детальное обсуждение предложений по созданию новых валют и систем расчетов. Но уже сегодня известно, что Россия намерена представить в ЮАР математическую финансовую модель мультитоварного индекса устойчивости, в качестве якорного товара которого предлагается золото (хотя им может быть любой материальный ресурс, включая, например, воду), а в качестве якорной валюты – юань. Есть у стран БРИКС и прототипы платежных систем — WeChat Pay и Alipay.
Татьяна Гурова
Но пока многие государства мира занимаются своим особым творчеством – созданием будущего денег, место резервной валюты остается вакантным, и претендент на него неочевиден. «Хотя условия для формирования валюты с высоким производительным капиталом очень хорошие», — отмечает главный редактор журнала «Эксперт» Татьяна Гурова. Это, в частности, «локализация рынков, повсеместная индустриализация, перемещение центра экономической активности в Индию и гигантский рост спроса на ресурсы в ближайшие 50 лет».
«За последние 30 лет, благодаря росту экономики только Китая, потребление электроэнергии увеличилось на 65% при снижении энергоемкости ВВП на 20%. В ближайшие 50 лет за счет роста экономической активности США и Африканского континента должен произойти еще один скачек энергопотребления при падении энергоемкости», — отметила Гурова.
То есть для создания новой резервной валюты нужны не только настрой и расчетно-платежные инструменты, но и технологический базис. Ведь любой претендент на резервную валюту должен исходить из того, что его экономика может создавать устойчивый технологический уклад на протяжении долгого времени. Резервная валюта должна обладать такой эффективностью, которая затянет на ее орбиту всю экономическую систему.
Какая из стран сегодня показывает признаки такой способности? Этот вопрос пока остается открытым.
Наталья Узун
